Сотрудник ЧВК - о работе в Ираке ч1. 
 
 Сотрудник ЧВК - о работе в Ираке ч1. 
 На фоне информационного вакуума с одной стороны и бешеного бреда различных клоунов — с другой, я решил немного написать о том, что реально представляет собой работа легальных западных ЧВК и жизнь в странах, где мы работаем. Поэтому сегодня я расскажу об Ираке, где я провел большую часть своей трудовой биографии. 
 Миф 1. "Ирак — оккупированная западной коалицией страна, где отдельные группы патриотов борются с захватчиками" 
 Парни, поезд давно уехал. Можете сесть в машину и отправиться искать в Ираке войска коалиции — кружить придется долго. Нет их там. То есть заявленные США 5,2 тысячи солдат где-то все же прячутся, но разыскать их очень затруднительно. Чтобы вы понимали, в 2003-м, в момент вторжения, там было примерно 160 тысяч только американских солдат. 
 Общее количество войск коалиции с учетом США, Британии и прочих могучих геополитических сил, вроде Албании, Кореи и Гондураса, достигало 200 тысяч бойцов. В настоящее время все контингенты выведены, остался минимум: например, у могучей Британии в Ираке сейчас аж целых 600 бойцов. 
 На всех блокпостах — самостоятельная и независимая иракская армия или полиция (еще неизвестно, кстати, кто из них хуже). В общем, война за свободу и независимость Ирака выиграна Ираком примерно 8-10 лет назад, поэтому обвинить "проклятых пиндосов и их прихвостней" в проблемах Ирака довольно затруднительно — их войск там просто нет. 
 Миф 2. Но там же идет война! 
 Вот это тоже забавно. Для начала нужно понимать, что Ирак — очень неоднородное образование. Я не политолог и не какой-нибудь "эксперт центра политической конъюнктуры", а безграмотный охранник, поэтому разделяю Ирак на четыре основных части. Юг — Басра и окрестности. Живут там шииты, качают нефть, вешают везде портрет имама Али, и никто точно не может вспомнить, когда же там была война. 
 Когда задаешь этот вопрос местным, каждый раз получаешь ответ вроде «Да, была война, вроде в 2003-м, но я тогда был у тещи на именинах и все пропустил». Конечно, столкновения случались и в 2008-2009 годах — тогда уходили британцы, и местные от радости обретения независимости кинулись друг друга убивать, но с тех пор ничего особенного не происходило. В целом ситуация здесь спокойная до тоски, а шанс нарваться на самодельную мину или засаду примерно такой же, как где-нибудь в Шарм-эш-Шейхе или Касабланке. 
 Центр Ирака — Багдад. Огромный город, который, как и большинство ближневосточных городов, очень похож на помойку, на которой по какому-то недоразумению поселились люди. Там есть преступность, иногда кого-нибудь похищают, что-нибудь взрывают, но в целом войны никакой нет даже близко. 
 Стрельба в Багдаде слышна каждый день, потому что американцы построили на территории посольства стрельбище и каждый день усиленно тренируются. Остальные парни вроде меня вздыхают и пытаются вспомнить, когда компания в последний раз оплачивала нормальное посещение стрельбища. Года до 2010 стрельбы могли быть хоть каждую неделю, но эти времена давно прошли… 
 
 
 Север Ирака — Курдистан, любовь моя. Туда в прошлом году запретили перелеты, обломав бизнес бесчисленному количеству хороших людей. Прекрасное место. Войны там с 2003 года не было вообще, теракты бывают чрезвычайно редко. Живут там курды — сунниты, но предельно адекватные. Города не похожи на помойки, на улицах продается алкоголь, восхитительные местные девушки сами подходят знакомиться, и, кстати, шаурма здесь, пожалуй, лучшая в мире. В Курдистане пока все хорошо, хотя до позиций "Исламского государства" (запрещенная в РФ группировка) от того же Эрбиля, столицы, можно было раньше за день дойти пешком. 
 Северо-запад Ирака. Там живут арабы-сунниты, и вся война там и идет. ИГ, захваченный и отбитый Мосул, зверства, отрезание голов, американский спецназ и прочие "советники" — все это сконцентрировано на одной пятой части Ирака. А как мы знаем из новостей, ИГ теперь уже сокрушен и побежден. Когда я недавно работал в Багдаде, мы с одним шотландцем поспорили на деньги, через сколько начнутся новые контракты в Мосуле. Я давал два-три года, он считал, что год. Скоро узнаем. 
 Таким образом, как минимум на 75 процентов территории Ирака никакой войны нет уже очень давно. Оставшиеся 25 процентов территории для тех же шиитов из Басры — примерно, как для москвичей Донбасс. Ну, стреляют там где-то, ну, что-то происходит, к нашей жизни это отношения не имеет. 
 Исходя из этого и образуется специфика работы современных западных ЧВК в Ираке. Реальная угроза близка к нулю, никаких нападений сто лет уже не было, а значит, умер главный двигатель прогресса — естественный отбор. Если раньше те, кто плохо работал, очень быстро «раскидывали мозгами» (в прямом смысле) при попадании в засады или при подрыве, то теперь они день за днем работают с полной уверенностью в своей крутости. 
 Миф 3. Работа в ЧВК опасна и полна приключений 
 Любая охранная работа — в первую очередь рутина. Конечно, в прекрасные деньки 2003-2006 годов здесь было повеселее: обстрелы, подрывы, засады. Но со временем даже самому убежденному борцу за свободу Ирака приходит понимание, что надо бы подумать и о перспективах мирной жизни, и поэтому взрывать несчастных инженеров, которые пытаются построить нефтеперерабатывающий завод в твоей деревне, — глупая затея. 
 Сейчас единственная постоянная реальная угроза — племенные конфликты. Как-то раз мы отъехали от Басры — часа три, проект был совсем на отшибе, посреди болот. Я пробыл там недолго, но ситуация напомнила старые добрые времена. 
 Каждый вечер после 19 часов за окном начиналась масштабная перестрелка — два племени делили что-то в этих проклятых болотах. Постоянно пытались напасть и на нас: местный иракский спецназ ездил к нам на подмогу как на работу. Правда, помощь их ограничивалась стоянием на соседнем холме, когда толпа боевиков палила по нашему главному входу. 
 Тут я в очередной раз убедился, что все иракские охранники делятся на две категории. Первая категория убегает с поста и бросает оружие, а вторая убегает вместе с оружием. Я, откровенно говоря, предпочитаю первую категорию — они хоть в спину не выстрелят. Но такие случаи — исключение. В целом все очень спокойно, муторно и бюрократизировано. 
 
 
 Быт тоже разнообразием не отличается. Если зомби-апокалипсис все-таки случится, Ирак будет самым безопасным на свете местом: все приличные люди, которые приезжают туда работать, живут в закрытых и изолированных лагерях. Выезд за территорию — только на бронированных машинах. Их всегда минимум две, даже если везут одного человека, чтобы в случае подрыва или поломки пересадить клиента во вторую машину. 
 Питание, жилье, немногочисленные развлечения — все исключительно на территории лагеря. Такие лагеря часто имеют свои собственные генераторы, хотя сейчас многие расслабились и просто подключаются к городской электросети. Общение и контакт с местным населением — нулевой. Съездить на рынок или в салон связи купить сим-карту — серьезная спецоперация. 
 Проходит она обычно так: клиент после долгих душевных мук решает, например, все-таки купить местную сим-карту. Стесняясь и смущаясь, он обращается к командиру группы охраны (TL) с вопросом, можно ли при случае съездить в город и купить ее. Командир рассказывает клиенту, что вокруг Ирак, терроризм, дикие племена и разруха, но обещает поговорить с начальством. 
 Если клиент не отстает, TL идет к руководителю всей базы. Начальник берет паузу в несколько дней, изучает инструкции, запрашивает сводку по угрозам в регионе, ставит задачу отделу анализа рисков, звонит в главный офис где-нибудь в Лондоне или Дубае и спустя неделю сообщает командиру группы, что ситуация в регионе нестабильная, в соседней провинции демонстрации, через месяц шиитский праздник, всего неделю назад в городе была стрельба (на свадьбе стреляли, правда, но это неважно) — в общем, ехать за симкой международная обстановка ну никак не позволяет. 
 Но желание клиента игнорировать нельзя, и поэтому спецоперацию по покупке симки поручают наиболее резвому арабу из оперативного штаба. Время идет, клиент спрашивает TL, TL спрашивает араба, араб клянется землей и небесами и божится, что сейчас он купит карточку — но жена, дети, ИГ, теща и другие непреодолимые обстоятельства все время встают на пути. Так спецоперация по покупке сим-карты входит в третью неделю. 
 А дальше у клиента заканчивается месячная вахта, он вне себя от радости едет в аэропорт, забыв про сим-карту, на его место приезжает новый клиент, и все начинается заново. Дам совет: в аэропорту Басры справа от выхода продают сим-карты. Покупайте сразу как прилетите, другого шанса не будет. 
 В Багдаде, конечно, ситуация другая, там есть "зеленая зона", которую называют "зеленой" только те, кто там не работал лет десять. Сейчас "зеленая зона" официально называется "международной" зоной и выглядит просто волшебно. Прекрасные газоны, ровные дороги, чистота и ни одного пешехода. По ней в целом можно гулять (с охраной, если вы клиент, и самостоятельно, если вы и есть та самая охрана) и даже зайти в замечательный ресторан Dojo's, где вежливые филиппинки принесут вам вкусный кофе. Но за пределами "международной зоны" гулять вам никто не даст, да и по внешнему виду отличается она кардинально. 
 Таким образом, изоляция экспатов от местного населения образует как будто бы два мира: тот, где живут иракцы, и тот, где живут приезжие. Между собой они почти не соприкасаются. 
 Самый красивый вариант проживания и для клиента, и для охраны — это, конечно, жить в отеле. Я много где жил по всему миру, но так, как в отеле "Вавилон" в "красной зоне" Багдада, не кормят нигде. Если бы я там работал на постоянной основе, после первой ротации я бы не влез в кресло самолета. К тому же персонал отеля всего за 200 долларов готов пригнать машину и отвезти вас в неизвестном направлении для увеселений с местными девушками. Честно скажу: ни я, ни коллеги этим заманчивым предложением не воспользовались. Багдад хоть и не самое страшное на свете место, но принимать такие предложения — верный способ нажить себе проблем даже в безопасных Токио или Сингапуре. 
 Первые пять лет после начала войны действительно были опасными. Не было нормальных бронированных автомобилей, люди сами наваривали железо, пытаясь обеспечить хотя бы противопульную защиту бортов. Многие пытались работать в скрытном режиме, переодевались в местных, ездили на убитых рыдванах, чтобы не выделяться в потоке. Сейчас в этом нет смысла. Процентов 30 машин на дорогах — одинаковые белые Land Cruiser 200-й серии, на которых охранные компании, местные и иностранные, возят тех, кто может себе это позволить. 
 В отдельных местах, в нефтеносных районах, количество бронированных машин на дороге превышает количество небронированных. Белый бронированный Land Cruiser встречается на дорогах чаще, чем верблюды. Пора уже его рисовать на магнитиках и сувенирах — сейчас это гораздо более узнаваемый символ страны для всех, кто там был. 
 http://chvk.info/chvk/sotrudnik-chvk-o-rabote-v-irake/ - http://chvk.info/chvk/sotrudnik-chvk-o-rabote-v-ir... 

Супер!